Тренер вратарей «Факела» – о работе с Юрием Красножаном, грузинском периоде карьеры и своём учителе, Владимире Беляеве.
«Для клуба наличие двух равных вратарей – большой плюс»
– Можно ли сказать, что 21 мая 2022 года – один из самых эмоциональных дней в вашей жизни?
– Однозначно, так и есть. Потому что я знаю, сколько сил и нервов потрачено ради этого успеха. Всеми: руководством, тренерами, игроками, сотрудниками офиса. Каждый внёс свою лепту. И это достижение для меня ценно ещё и тем, что изначально мало кто готов был записать нас в фавориты. Победа, которую одерживаешь назло всем, особенно приятна. Вспоминаю эмоции, которые я испытал в бытность игроком при выходе «Спартака-Нальчика» в Премьер-лигу – в мае прошлого года было другое.
– В чём разница?
– На тренере всегда более серьёзная ответственность. На поле ты думаешь, что всё зависит от тебя, и ты ведёшь игру. А тренер на поле не выходит. Перед стартовым свистком ты волнуешься – правильно ли подготовил парней, верные ли слова подобрал, всё ли учёл? Футболист должен выложиться в первую очередь физически. А вот на тренере – большая интеллектуальная нагрузка.
– О чём вы успели подумать, когда в концовке матча с «Балтикой» случился выход один на один к воротам Городового?
– Когда мы ошиблись в обороне, в голове мелькнуло только одно: «Лёша, выручай». И через несколько секунд – выдох от облегчения и выплеск адреналина.
– Каково это – иметь двух примерно равных вратарей?
– Для клуба это большой плюс. Здорово, когда команда принимает обоих по-человечески. Любого выпускаешь – и разницы нет, футболисты не нервничают. А для тренера наличие двух приблизительно равных голкиперов – постоянная головная боль. Ты вынужден делать очень тяжёлый выбор.
– Выражение «Хороший вратарь – половина команды» по-прежнему актуально?
– Так было, есть и, я думаю, будет. Финал чемпионата мира – тому подтверждение. Вспомните выход француза один на один на 120-й минуте. А потом – феерия в серии пенальти. То есть цена одного эпизода просто колоссальная! И вообще все команды, вратари которых отыграли на высоком уровне, вышли в плей-офф. Связь прямая.
– Быть вратарём топ-клуба и быть голкипером команды-аутсайдера – какая роль тяжелее?
– Когда вступаешь в игру на протяжении всего матча, ты в тонусе. Когда ты весь матч без работы большую часть встречи, а затем случается один-единственный эпизод, когда ты должен выручить – это тяжелее. Потому что сохранять концентрацию на протяжении 90-95 минут очень непросто.
– Вы играли до 38 лет, и вот десятый год тренируете. Как изменилась подготовка вратарей за это время?
– Суть та же, а вот инструментов стало намного больше. Очки с мерцанием, чтобы реакция улучшалась, GPS-датчики, пушка и многое другое. Появился научный подход. Раньше вратари бегали с командой кроссы, тесты Купера. Были удары по воротам, игра и всё. В профессиональном футболе я впервые поработал с тренером вратарей в 25 лет! Сейчас голкиперы выполняют аэробную работу только на первом сборе, и то в своих объёмах. Остальное – уже специализация. Нужно учитывать и то, как поменялся сам футбол. Следствие этого – игра ногами приобрела совсем иное значение.
«После встречи с Яшиным несколько дней не мыл руки»
– Обычно все в детстве хотят забивать мяч в ворота. Как же становятся теми, кто эти мячи ловит и отражает?
– У нас в детстве в ДЮСШ «Эльбрус», когда был набран наш 1975 год рождения, была небольшая асфальтовая площадка, и я был готов падать как угодно, лишь бы не дать мячу попасть в маленькие хоккейные ворота. Я не знаю, я не могу объяснить, почему меня всегда тянуло в них. Однажды мимо этой «коробки» проходил Владимир Георгиевич Беляев – бывший голкипер «Динамо», дублёр Льва Ивановича Яшина. Обратился к моему отцу: «Может он прийти ко мне завтра на вратарскую тренировку?» Мне стало интересно, я пришёл. Откуда во мне это желание противодействовать кому-то, защищать ворота – не знаю. Это что-то из подсознания, наверное. Вообще мне очень повезло с наставниками. Директор ДЮСШ «Эльбрус» Александр Апшев – чемпион СССР в составе тбилисского «Динамо» – чемпионы РСФСР вратари Анатолий Алдышев и Игорь Давыдов (мой классный руководитель), защитник Хасанби Ташев.
– Выросшие в Нальчике Заур Хапов, Хасанби Биджиев, Александр Жидков – …
– … заслуга Беляева. Он – человек-школа. Ещё он Володю Доткулова вырастил, Сергея Кращенко. Он с нами возился днями напролёт, стараясь вырастить не только вратарями, но и порядочными людьми. Поэтому все мы называем его вторым отцом. Это не преувеличение.
– Правильно ли я понимаю, что воспитание вратаря – это совершенно особенное дело в плане человеческого контакта? Постоянно обращаю внимание, что у полевых игроков один тренер на 20 человек, условно говоря, а у голкиперов один наставник на троих. Это же другой контакт, немного иное общение.
– Однозначно! Ты не просто показываешь упражнение, ты ведёшь постоянную коммуникацию, более близкий диалог. И ты каждую секунду должен чувствовать, слышит тебя твой подопечный или думает о чём-то другом. Какая бы ни была антропометрия, техника, прыгучесть, вратарь – это психология в большей степени, чем что бы то ни было ещё. И, соответственно, контакт тренера и ученика играет основополагающую роль. К каждому из нас Владимир Георгиевич нашёл подход. Мы не просто ждали тренировок. Мы сами искали его на стадионе и просили с нами позаниматься.
– Он рассказывал какие-то интересные истории о Яшине?
– Конечно, но в память врезалась личная встреча. В Москве был турнир имени Яшина, и наш 1975 год рождения привезли на игры в динамовский манеж. Лев Иванович открывал турнир, сидя в инвалидной коляске. Беляев каждого из нас подводил к нему поздороваться, я был последний. Георгич назвал моё имя, фамилию и произнёс: «А это наш вратарь». Яшин пожал мне руку и сказал, что нужно очень долго и упорно трудиться, чтобы чего-то достичь. Вроде бы обычные слова, которые каждый слышал тысячи раз. Но после того, как со мной поздоровался Лев Иванович, я несколько дней не мыл руки. Это было что-то сверхъестественное. Закончив речь, Яшин меня приобнял, приблизил к себе и сказал: «У тебя всё получится».
– Как вы стали профессионалом? Как прошёл переход из молодёжного футбола во взрослый?
– У нас был очень хороший спецкласс, в нём человек семь точно могли заиграть на профессиональном уровне. Это много! Наш класс считался одним из самых перспективных в Кабардино-Балкарии. Впоследствии Альберт Саркисян поиграл за «Локомотив», «Амкар», «Терек» и «Торпедо», Анзор Дзамихов – за «Сатурн», «Аланию», «Уралан», нижегородский «Локомотив», Юрий Иванцов выступал за нальчикский «Спартак» в первой лиге, был единственным игроком с Северного Кавказа, которого вызывали в юношескую сборную СССР. А еще Константин Деменко («Спартак-Нальчик», «Автозапчасть», «КАМАЗ»). Нашим наставником был Анатолий Алдышев, сам в прошлом сильный вратарь. И когда Анатолия Афанасьевича позвали в тренерский штаб нальчикского «Спартака», он выбил три ставки для молодёжи. И мы, семь или восемь 17-летних парней из школы, делили эти деньги на всех поровну, играя за дубль. А потом я подписал контракт с родным «Спартаком» и ушёл в аренду в клуб под названием «Автозапчасть», названного в честь специализированного завода из Баксана, который изготовлял глушители для машин «ГАЗ» и «УАЗ». Потом была срочная служба, которую провёл в ЦСКА, возвращение в Баксан и затем уже я стал игроком нальчикского «Спартака».
– Как вы оказались в тбилисском «Динамо»?
– Не самая приятная история, но из песни слов не выкинешь. Мой «Спартак» играл против Тулы, мы уступали 0:1. Забили ответный, побежали праздновать – команда была в нижней части таблицы, и каждое очко было на вес золота. Никто не обратил внимание на бокового арбитра, который поднял флажок. Я подошёл высказать всё, что я о нём думаю. И всё бы обошлось, наверное, но был ещё инцидент в подтрибунке, где кто-то ударил судью здоровенным сотовым телефоном. Помните, какие раньше массивные «Моторолы» были? Арбитру нос сломали! После этого нужно было найти козла отпущения, и им стал я. Дисквалифицировали стадион на пять матчей, а меня – пожизненно.
– Жёстко!
– Нужно было что-то делать, и отец стал звонить в Грузию родственникам. Дядя связался с местной федерацией футбола, и у меня появился вариант с «Динамо». Там, в Тбилиси, я отыграл полтора года. А когда начались изменения в нальчикском «Спартаке», и в команду пришёл Юрий Красножан, сложилось так, что мне удалось получить амнистию. И я вернулся в родной клуб. Мне тогда здорово помог Николай Михайлович Кокорин, который был техническим директором «Спартака-Нальчика» и являлся одним из заместителей Николая Толстых.
– Давайте всё же поговорим именно про вашу жизнь в Тбилиси. Это же невероятно интересно. У вас грузинские корни, но переезд наверняка дался непросто.
– Родственники делали всё, чтобы нам было как можно проще. Постоянно опекали! Всегда кто-то был рядом с нами. Две сестрёнки, дядя, его жена. Ещё соседи, невероятно доброжелательные люди. Общая помощь сыграла важнейшую роль. Я ведь не знал языка, общаться было трудно. Молодые футболисты уже тогда не говорили на русском. Люди постарше могли объясниться на нашем языке, но с сильным акцентом. После года жизни в Тбилиси я слушал новости на грузинском и всё понимал. Но сам говорить стеснялся – понимал, что какие-то вещи произношу неправильно. А ещё скажу, что в Грузии родился мой старший сын Мераб. Роды принимал отец братьев Арвеладзе.
– Ничего себе.
– Реваз Арвеладзе тренировал «Динамо». Узнав, что у меня скоро появится ребёнок, он позвонил своему отцу, у которого была клиника. С нас ни копейки не взяли. И Арвеладзе-старший просидел со мной 11 часов, пока я ждал появления сына на свет. Тут я снова вернусь к теме помощи. Потому что когда у тебя рождается ребёнок, ты какое-то время вообще ничего не понимаешь. И соседи, мне кажется, больше времени проводили у нас, чем у себя. Нянчились, пока моя жена ложилась хоть немного поспать, возили малыша к врачу. Бывало, что соседка проводила у нас всю ночь, а утром шла на работу. Неоценимая помощь, никогда этого не забуду. Я до сих пор переписываюсь с людьми, которые нам помогали тогда.
– Это очень круто. А какое впечатление оставила страна в целом?
– Грузины – очень набожная нация, чтут традиции и обычаи. Часто всей семьёй посещают церкви, поэтому их так много в Тбилиси и во всей стране. Многие из них – очень древние. А ещё Грузия была очень бедной, но поразила количеством ресторанов и их заполняемостью. Как? Грузины очень хлебосольные, любят застолья. Пусть денег мало, но как в хорошей компании не выпить саперави?
– Вернёмся к нальчикскому «Спартаку». Вы подписывали контракт с клубом три раза.
– После второго прихода, когда я доиграл сезон в «Кавказкабеле» из Прохладного, в Нальчик пришёл Юрий Анатольевич Красножан. Он долго просил руководство, чтобы меня вернули в команду. Знаю, что ему приходилось спорить, доказывать, что мой вспыльчивый характер не навредит клубу. Я всегда говорил, что думаю, и меня многие за это не любили. В результате пришли к жёсткой договоренности: если что, то уберут и меня, и его. Юрий Анатольевич мне это рассказал, и я понял, что подвести его просто не могу. После Грузии я повзрослел, хотя отношения с судьями у меня не всё равно лучше не стали (улыбается).
– Что делать, чтобы клубу это не вредило?
– Всё просто: стараться контролировать свои эмоции. Когда игра равная, и результат может быть любым, действия судей могут очень сильно повлиять на исход матча. Бывает, видишь, что схожие эпизоды трактуются совсем по-разному. Это заводит, я закипаю. Да, это плохо. Я показываю плохой пример футболистам, понимаю это, работаю над собой. Придумал приём – когда вижу несправедливость, и эмоции лезут наружу, ругаюсь на грузинском, чтобы никто меня не понимал (улыбается).
«Заслуга игроков в том, что “Факел” в РПЛ – огромная»
– За счёт чего тот «Спартак-Нальчик» так долго держался на уровне Премьер-лиги?
– На мой взгляд, сказались два основных фактора. Тренерский талант Красножана и удивительный коллектив, который прожил эти годы одной семьёй. Нам не платили по три месяца, и всё равно команда не разваливалась. Не поднимала скандалов, а самоотверженно тренировалась, играла, билась. Мы были единым кулаком. Помню, как мы были среди лидеров турнирной таблицы первого дивизиона. И перед матчем с прямым конкурентом наши ребята разговорились с одним из лучших игроков соперника, очень именитым футболистом. Он стал интересоваться, насколько солидные премиальные выплачивают нашей команде за победы. Сначала он поразился тому, насколько скромные были суммы, а затем он услышал, что нам несколько месяцев не перечисляют даже окладов и просто замолчал. Человек был в шоке. Думаю, об этом быстро узнала вся команда соперников, и мы выиграли матч до стартового свистка. Потому что они не поняли, как можно так выкладываться и добиваться результата, имея финансовые проблемы.
– «Факел» напоминает вам тот коллектив? В плане сплочённости.
– Временами я вижу проявления этого. Но чтобы говорить об этом уверенно, надо быть игроком, а не тренером. Потому что всё-таки между тренерами и футболистами есть определённая дистанция. Но я скажу, что наши парни заряжены одной целью. Иначе они бы не добились исторического для Воронежа результата. Даже когда что-то не получается, команда не ломается. Заслуга пацанов в том, что «Факел» в Премьер-лиге – просто огромная.
– Вы играли за «Луч-Энергию». Это многочасовые перелёты, тотальная нехватка времени на восстановление и подготовку. Чтобы добиться успеха с дальневосточным клубом, наверняка нужно иметь коллектив со схожими качествами.
– Да, и так же нужен костяк из действительно мастеровитых игроков. Братья Аджинджалы, Сергей Штанюк, Георгий Базаев, Дмитрий Семочко, Владимир Казаков, воронежский защитник Александр Черкес – со многими из них до сих пор общаюсь. Плюс тренер Сергей Павлов – глыба. По-другому никак, потому что после перелёта ты день-два только в себя приходишь. Это дико тяжело. Организм быстро изнашивается. Как ты ни восстанавливайся, какое спортивное питание ни применяй – это всё действует только на короткой дистанции.
– В чём ментальная разница между борьбой за выход в РПЛ и битвой за выживание в ней?
– И то, и то очень тяжело, потому что давит ответственность. Нет права на ошибку. Но смотреть снизу вверх сложнее, чем наоборот. Потому что когда ты часто выигрываешь, у тебя больше уверенности в себе. Помню, как с «Черноморцем» боролись на выживание – морально было очень непросто.
– Наши болельщики запомнили ваш приезд с «Черноморцем» в Воронеж по одной причине.
– Я помню тот удар Дениса Клопкова. У меня даже видео того гола есть. Не все знают, что это была вторая серия нашей с ним дуэли. Первый раунд у нас был, когда Денис исполнял пенальти в мои ворота в Новороссийске. Я справился и с ударом с «точки», и с добиванием.
– И всё-таки болельщикам «Факела» приятнее вспомнить более поздний удар Клопкова.
– Он пробил что есть силы тогда, а удар у Дениса хороший, и ветер придал ускорение мячу. И всё-таки считаю, что я должен был достать его. Я не верил, что он пробьёт с такой дистанции, и это была моя главная ошибка. Поэтому запоздал с броском и не дотянулся. Думал, будет другое развитие атаки. И ещё тогда не было такой подготовки к сопернику, как в нынешнее время. Сейчас перед каждым матчем мы изучаем игроков, которые выйдут на поле против нас и рассказываем команде об их сильных и слабых сторонах.
– Какие моменты карьеры игрока у вас лучше сохранились в памяти – хорошие или плохие?
– Я бы сказал, что одинаково. Я бы ничего не хотел менять, даже если бы имел такую возможность. Даже Грузию возьми: пусть по-футбольному это было потерянное время из-за разрухи в стране и спорте в частности, но сколько я друзей там встретил! Единственное тотально отрицательное воспоминание – это прохождение службы в ЦСКА. А точнее – моё отношение к футболу тогда. Меня привлекали к тренировкам с первой командой, а я это не оценил и не воспользовался шансом попасть в «основу».
– Как думаете, что через много лет вспомните о воронежском периоде тренерской карьеры?
– Прошлый сезон мы уже обсудили – конечно, буду вспоминать то, как мы вышли в Премьер-лигу. Как нас встречали после игры в Калининграде, как провожали на матч с «Динамо» от отеля, 20 тыс. болельщиков на стадионе… И надеюсь, вспомню яркий весенний отрезок-2023. Сейчас мы делаем всё, чтобы сохранить место «Факела» на топ-уровне.
